Корректор. Книга первая: Ничьи котята - Страница 76

– Что именно?

– Наблюдатель на склоне.

– Наблюдатель существует. Пусть себе сидит – он не опасен. А тех, кто станет вечером просматривать записи его аппаратуры, ждет небольшой сюрприз: несколько часов высококачественного гей-порно вместо реальных съемок. Мне жутко интересно – поймут они намек или нет?

Дзинтон подмигнул капитану и быстро пошел по тропинке к дому. Саматта ошарашенно глядел ему вслед. Заглушить видеокамеру и направленный микрофон возможно, о такой аппаратуре он слышал. Но дистанционно подменить запись?

– Знаешь что, Демиург Джао, – пробормотал он про себя, – чтоб я сдох, если не приму твое предложение. Может, я и солдафон, но любопытства у меня хватает. Надо же – настоящий инопланетянин! Осталась ма-аленькая такая проблема – понять, чему бы я хотел учиться…

10.06.843, златодень

Интерком ожил в самый неподходящий момент: Таттарин задумчиво ковырял в носу, разглядывая потолок и раздумывая, куда и с кем завалиться вечером после работы и вообще как провести два ближайших выходных. Разумеется, такая поза могла бы сойти и за напряженное обдумывание какого-нибудь хитрого дела, но только не для шефа. Иногда Таттарину казалось, что тот в буквальном смысле слова видит своих подчиненных насквозь. Ну почему эти хреновы интеркомы не требуют подтверждения ответа при вызове от начальства?

– Бездельничаешь? – сухо спросил шеф, разглядывая Таттарина, поспешно придавшего сосредоточенное выражение своей физиономии.

– Нет, господин Тарагор, – поспешно замотал головой капитан. – Думаю над одним делом…

– Думать полезно, – сарказм в голосе оой-полковника, казалось, мог проесть насквозь стальную пластину не хуже серной кислоты. – Только у тебя не всегда получается. Скажи-ка мне, что за фигурант под именем "Клоун" у тебя проходит?

– Странная личность, господин Тарагор, – Таттарин чуть было не развел руками, но вовремя вспомнил, что шеф не переносит этого жеста, полагая его первым признаком неуверенности и некомпетентности. – На него нас навел наш секретный сотрудник в Институте человека…

– Немедленно ко мне. – Шеф отключился, оборвав следователя на полуслове.

Таттарин несколько секунд смотрел на потухший экран с приоткрытым ртом. Что на старика нашло? Он, конечно, не слишком часто общался с завсектором – можно даже сказать, что слишком мало общался (и слава всем богам, истинным и ложным!), но чтобы рядовое дело с мутными пока перспективами настолько заинтересовало его, чтобы потребовать экстренного доклада?

Хмыкнув, капитан поднялся из кресла. Умный терминал, распознав, что хозяин сваливает, пискнул и вырубился. Ну и что, что экстренный доклад? Может, ему удалось случайно на золотую жилу наткнуться! Может, он шпион заморский, глава местной грашской или княжьей резидентуры, военные секреты вынюхивающий? Недаром же от него ниточки к Институту человека тянутся. И будет ему, капитану Таттарину Комонгу, новый кружок на нашивки досрочно… Жаль только, опять в положенное время свалить не удастся. Доклад и на час, и на два затянуться может.

Его ждали. Секретарь только коротко мотнул головой в сторону двери кабинета – входи, мол – и снова занялся своими делами. Массивная деревянная дверь приоткрылась на удивление легко и неслышно. За ней царил полумрак – шеф, по слухам, страдал каким-то заболеванием глаз и не выносил солнечного света. И вообще света – обычно комната круглые сутки освещалась только настольной лампой да экраном терминала, а за ее пределами никто и никогда не видел оой-полковника без зеркальных темных очков.

– Господин Тарагор Шифт, капитан Таттарин по тво…

– Рассказывай о деле Клоуна, – бесцеремонно оборвал подчиненного завсектором. – На память. Дело у меня на терминале, но я хочу знать, что тебе больше всего запомнилось.

– Есть, – кивнул капитан. – Дзинтон Мураций, по паспорту – двадцать один год, официальная дата рождения – двенадцатого третьего восемьсот двадцать второго, место рождения – Оканака…

– Я тебя не биографию его спрашиваю, – поморщился шеф. – Я спрашиваю – что запомнил больше всего? Почему ты него вообще время тратишь?

– Это важно, господин оой-полковник, – упрямо наклонил голову Таттарин. – Подчеркиваю – ему по паспорту двадцать один год. Но масса деталей совершенно не соответствуют заявленному возрасту. Мы вышли на него благодаря наводке нашего секретного сотрудника из Института, передавшего нам копию доклада о штурме загородного отеля "Мароновая роща"…

– Подробнее.

– Служба охраны Института обнаружила, что в заброшенном отеле "Мароновая роща" скрываются два девианта, что примерно период назад сбежали из Института, разгромив лабораторный корпус и перебив кучу охранников.

– Помню. Скандал вышел крупный. Что-то там говорилось о стечении обстоятельств. Половина спецотряда выехала на учения на дальний полигон, у девианта отказал блокиратор, заклинило давно не проверявшуюся аварийную бронеперегородку возле лестничной клетки, а у охраны не оказалось оружия, способного продавить эффекторы девиантов. Это? Что там со штурмом?

– Штурм оказался неудачным. Если верить докладу, отель словно заколдовали: окна небьющиеся, стены скользят, словно маслом намазаны, так что перебраться через них совершенно невозможно, чуть ли не фанерные ворота против кумулятивных зарядов устояли. А потом ворота открылись, и тот парень, Клоун, встретил их во дворе. Поначалу его чуть не пристрелили, но он так заболтал командира отряда, что тот добровольно отменил штурм отеля и чуть ли не сдался ему в плен.